О продолжительности сезона охоты на лосей

Мнения охотничьей общественности о вреде и пользе увеличения сезона охоты вообще и на диких копытных животных в частности все еще не консолидировались. То тут то там региональные общества охотников настаивают о продлении сезона. На телеканале «Охотник и рыболов» охотники, побывавшие в других странах, восхищаются возможностью охотиться почти круглый год.

Фото Валерия МАЛЕЕВА

В России природные условия и уровень культуры охотников диктуют адекватное отношение к теме продолжительности сезона. Доводы в пользу сокращения сезона также имеют право быть обнародованными. Об этом уже писали; я, в частности, лет восемь-девять назад, но время идет, уходят старые охотники и приходят новые, потребительская составляющая возобладает. Нелишне в таких условиях напомнить охотникам о необходимости неистощительного (устойчивого) использования охотничьих ресурсов, одним из условий которого служит снижение пресса охоты.

Результаты моих исследований, опубликованных в научных изданиях, показали негативное влияние продолжительного сезона охоты на популяции лося, в частности на воспроизводство, численность, производительность и управляемость ресурсами данного вида. Сведения об изменениях качества мясной продукции приводятся по данным П. Житенко (1973 г.). Лось — не исключение. Все виды диких копытных животных тяжело переносят длительное воздействие охоты. Считаю необходимым напомнить практическим работникам охотничьего хозяйства основные негативные последствия длительного сезона.

Увеличение добычи взрослых самок. По ходу сезона охоты идет увеличение доли взрослых самок в добыче. Установлено, что при коротком (октябрь — ноябрь) сезоне охоты окладным способом места проведения охот, соответствующие месту обнаружения животных, находились в 12-километровой зоне от конечного населенного пункта. Соотношение самцов и самок среди добытых в этой зоне лосей было почти равным (1:0,94).

При продолжении охоты до середины января самцов в добыче в этой зоне оказалось в 3,5 раза меньше, чем самок. Для сохранения самок охота была перенесена в более удаленные угодья и проводилась в зоне с радиусом от 12 до 18 км. Все добытые здесь животные оказались самцами. Их доля от числа самок, добытых во второй период охоты, составила 0,31. За счет других территорий соотношение в добыче второго периода составило 1,68 самок на одного самца.

Увеличение доли самок в добыче в декабре и январе происходило из-за их преобладания в угодьях ввиду выселения большей части самцов в удаленные, труднодоступные для охотников участки. Наблюдения показали, что уже после первого вспугивания убежавшие самцы назад не возвращались до конца зимы, тогда как самки с телятами каждый раз возвращались на свой участок через несколько дней.

Лишь после четырех-пяти вспугиваний самки покидали пределы своего участка обитания. Указанная разница в реакции самцов и самок на пресс охоты и определяет постепенное уменьшение доли самцов на охотничьей территории и увеличение доли самок в добыче. Таковы результаты экспериментальных работ. На практике же охотники не заинтересованы нести дополнительные затраты на поиск самцов в удаленных угодьях.

По опыту предыдущих охот в начале сезона охоты они обследуют близлежащие угодья и, естественно, обнаруживают там не добытых ранее самок, вернувшихся на свои индивидуальные участки. Некоторая часть из них становится добычей охотников. Так продолжительный сезон охоты снижает репродуктивный потенциал лосиного стада, численность, квоту добычи на территориях отдельных хозяйств.

Формирование миграционного поведения. Повышенная пугливость лосей в районах их интенсивного преследования заставляет их избегать открытых пастбищ с более питательными кормами, ведет к выселению животных за пределы района охот и формирует у них миграционное поведение, при котором часть животных эмигрирует с участков летнего обитания уже в начале зимы. Чем интенсивнее охота, тем меньше животных остается в таких угодьях к концу сезона.

Территории, куда мигрируют лоси, характеризуются не какими-то особыми питательными свойствами корма или его высоким обилием и даже не малоснежьем, хотя иногда один из названных факторов и бывает лучше, а отсутствием преследования. Часто миграции идут по направлению ухудшения кормового и нивального факторов и почти всегда в худшие по кормовым свойствам угодья.

В результате ежегодного затравливания кормовых растений обилие корма на одном из обследованных стойбищ за 7 лет снизилось почти в 8 раз и оказалось почти в 10 раз ниже, чем в прилежащих к нему открытых для охоты угодьях, откуда происходил подток. Лоси на стойбищах голодали. В период настов, для того чтобы достать корм, они вставали на задние ноги и, подпрыгивая, хватались зубами и обламывали высоко расположенные толстые ветви сосен. Поражал чрезвычайно большой диаметр съедаемых веток.

Вместо обычных 4 мм он достигал 2,5–3,0 см. Общим для всех участков зимних скоплений лосей является отсутствие преследования или его минимальное проявление. Эта общая черта участков иммиграций и относительно низкое обилие там корма указывают, что главным фактором миграции лосей является не дефицит кормов, а интенсивная охота, особенно с применением распугивающих методов.

Для охотников негативность миграций заключается в том, что, выйдя за пределы хозяйства, лоси по пути к стойбищу становятся объектами охоты других охотпользователей и могут погибнуть. Кроме того, часть лосей погибает по причине бескормицы на стойбище.

В результате охотпользователь, вкладывающий средства на подкормку и охрану и являющийся, по сути, хозяином эмигрировавших животных, не может эффективно управлять их поголовьем и терпит убытки. Длительный сезон охоты ведет к увеличению интенсивности миграций и их негативных последствий.

Истощение животных. Преследование лосей в зимний период оказывает чрезвычайно сильное негативное воздействие на организм животного. Общая протяженность суточных перемещений напуганных животных возрастала по сравнению с таковой у спокойно пасущихся лосей в начале сезона охоты, до 3,3 раза, а в конце до 10 раз. Из-за этого нарушается суточный ритм активности и покоя.

Снижается масса поедаемого корма и количество поступившей энергии при одновременном росте энергетических потребностей на передвижение. В норме у спокойно пасущихся лосей дефицит энергии (до 25% в ноябре и декабре и до 32% в январе) вызван низкой питательностью веточных кормов. Рост дефицита идет как за счет увеличения общих ежедневных энергетических потребностей (на 1,3–6,5% в декабре и на 43–50% в январе), так и за счет уменьшения рациона и преобразованной энергии на поддержание/рост (на 60–67% в декабре и в 3,6–5,8 раза в январе).

По мере роста дефицита энергии в организме нарушается ритм митозов, происходит истощение тканей органов и мышц, изменяется их химический и витаминный состав. Физически заметным проявлением указанных изменений служит снижение убойной массы туш добытых лосей. По сравнению с октябрем в ноябре масса уменьшалась на 6,2%, а в декабре и январе на 8,5%. У самцов снижение примерно в два раза больше, чем у самок.

На стойбищах, куда приходят уже истощенные мигрирующие животные, снижение массы тела продолжалось из-за плохого питания. Многократно большая, чем на охотничьей территории, смертность лосей от природных факторов, зарегистрированная на территории заказников, подтверждает серьезность негативных изменений, происходящих в организме мигрирующих лосей. Следовательно, истощение организма животных проявляется не только в виде потери мясной продукции и ухудшения ее качества, но и в увеличении смертности, снижающей плотность популяции и квоту добычи.

Эффект перепромысла. Доказано (Коли, 1979 г.), что квота добычи, рассчитанная по установленной норме и численности животных, будет реально соответствовать принятой норме добычи только в том случае, если численность определена на момент начала охоты. Каждый день смещения охоты от даты учета ведет к завышению квоты добычи. Поскольку охота проводится не одномоментно, а в течение продолжительного периода, даже при определении численности в начале сезона охоты квота добычи будет постоянно завышенной, и тем больше, чем продолжительнее сезон охоты.

Причина данной закономерности заключается в происходящей ежедневно гибели животных от других (кроме законной охоты) факторов смертности, сокращающей поголовье и снижающей допустимую квоту добычи. На практике численность лося определяется задолго до начала сезона охоты, в феврале. Квота добычи определяется расчетным путем с учетом результатов размножения и величины смертности в период с марта по декабрь.

При таком подходе расчетная квота добычи, хотя и приблизительно, может соответствовать скорости роста популяции, т.е. обеспечит стабилизацию численности на прошлогоднем уровне. Естественно, что при намерении наращивать поголовье требуется вводить дополнительные поправки, снижающие квоту добычи, что, вероятно, и делается. Существующие недостатки в деле квотирования добычи лося были бы терпимы, если бы не браконьерство, величина гибели животных от которого очень значительна и прямо пропорционально связана с продолжительностью сезона охоты.

Относительный уровень браконьерства динамично растет. По материалам, собранным в трех соседних регионах Европейской части России, в 1980 году незаконно добывалось 0,9–1,1 особи на одного лося, добытого по лицензии, а в 2003 году 1,9–2,0. В среднем по России, по состоянию на 2012 год, незаконная добыча в четыре раза превышала добычу по разрешениям.

Мировая тенденция формирования сроков охоты на лося. На зарубежной части ареала лося идет совершенствование порядка охоты путем ее избирательности и сокращения сезона. В Скандинавии сезон охоты на лося длится от 15 до 30 дней. Там в течение первой недели охоты добывается до 90% сезонной квоты, при этом добыча идет избирательно, с преобладанием самцов и телят.

В Северной Америке нет единой стратегии добычи лосей: в Альберте сезон длился месяц и разрешался отстрел только самцов, на Ньюфаундленде до 1951 года разрешалась добыча только самцов на протяжении трех месяцев, но затем ввели зональные сроки — месяц в доступных районах и до двух месяцев в труднодоступных. В России вопрос дифференцировки продолжительности сезона и избирательной добычи пока не решен.

Настаивание охотпользователя на продолжительном сезоне охоты, тем более его продлении, вероятно, базируется на опыте 60-х – 70-х гг., когда была необходимость, поскольку результативность охот, из-за отсутствия у охотников личного автотранспорта и нарезного оружия, не говоря уже о снегоходах, оптических прицелах и прочих инновациях, способствующих успешности охот, была очень низкой.

Сейчас же происходит все иначе, охотники регулярно «перевыполняют» план добычи, а ведь это значит, что, убив больше зверей в этом году, получишь снижение численности поголовья и квоты в следующем. Зачем же в таком случае требовать увеличения сезона охоты?

Даже с простой, потребительской, точки зрения продление сезона вредно: охотник получает от добытого животного меньше продукции, к тому же более низкого качества, утрачивается возможность получить лучшие трофеи. В общем плане экстенсивный путь развития охотничьего хозяйства ведет к деградации и без того низкой культуры охоты, ухудшению воспроизводства поголовья и обустройства угодий, сокращению и уничтожению ресурсов. Как говорит народная пословица, «куда ни кинь, все клин».

В свете всего изложенного в сложившихся условиях охоты на лося в России, характеризуемых низкой плотностью популяции лося, низкой квотой добычи, высокой технической оснащенностью охотников и неудовлетворительным состоянием контроля добычи, нет объективных предпосылок для продления сезона охоты, более того, для состояния ресурсов оно вредно.

Продолжительность сезона охоты с 1 октября в северных регионах и с 1 ноября в центральных и южных и его окончание 31 декабря соответствует как правовым нормам, так и состоянию ресурсов вида и их использования.